Были времена весёлые и была у меня чёрная шаха. Сколько ей было к моменту нашей встречи лет и сколько у неё было до этого хозяев, не знаю, да и не имело это никакого значения. Да, шестёрка была чёрная, как смоль, с велюровыми сиденьями и ковролином на полу - с крутым мягким салоном. Машина была "дареная" - родители бывшего подарили нам машину. Но поскольку права были только у меня, а у бывшего было постоянное несоответствие состояния здоровья требованиям ПДД, то за рулём этого чудо-автомобиля оказалась я. Не могу сказать, что эта машина ездила много. Она чаще стояла.
Сначала она стояла под окнами во дворе, потому что руль даже на ходу можно было вывернуть, только навалившись на него всем телом - оказался перекошенным рулевой вал. Как только после ремонта руль стал более отзывчив, начались мои мытарства. Вначале так ярко блестевшая на солнце чёрной эмалью, машинка вдруг начала тускнеть и местами облезать. На передних, а больше на дугах задних крыльев под отвалившейся эмалью обнаружились гнилушки. Металл был проржавевшим насквозь, и кое-где даже имелись довольно большие дыры, прикрытые прокрашенной марлей. Тогда я ещё не знала, что эта машинка с весёлым расточенным движком преподнесёт мне немало сюрпризов и взялась за косметику. Совет соседа использовать для замазывания дефектов пластилин потерпела полное фиаско: металл был изъеден настолько, что проваливался вместе с пластилином в пространство между арками и подкрылками. Судорожно заработавшая мысль изобрела новую технологию (не знаю, делал ли кто-нибудь это раньше, по крайней мере я это придумала сама) - монтажной пеной Макрофлекс заполняла дефект и, не давая ей схватиться, размазывала и выравнивала, сводя в единое целое с поверхностью крыла. А уже потом, когда размазанная пена превращалась в монолит, старательно закрашивала из баллончика. Шик-блеск-красота - небольших неровностей было почти не видно, я была весьма горда собой.
Но это самодовольство довольно быстро испарилось. Машина была гнила не только крыльями. У неё оказался гнилой бензобак - просто в мелкое сито. Конечно, это обнаружилось не сразу, а на второй или третьей заправке, когда запах бензина в салоне стал уж слишком навязчивым и невыветриваемым. Потом были заменены три безвинных бензонасоса подряд, но дело оказалось в слегка прогнивших трубках. Потом показал свой норов генератор - его контакты оказались проржавевшими и окислившимися, а крайним, как всегда, оказался новый аккумулятор.
Потом полетела проводка. Летела она внезапно, то замыкаясь, то размыкаясь, пожирая тучи предохранителей (их, кстати, у меня всегда был изрядный запас в бардачке). Моя чёрная шалунья могла заглохнуть внезапно, без предварительных предупреждений прямо посреди трассы на полном ходу. Именно поэтому я выработала тактику езды во втором ряду, чтобы успеть включить аварийку, если электрика не вырубалась полностью, и скатиться самокатом к бордюру или на обочину. А если электричества не было, от рука в браслетах, высунутая в окно, изображала всякие сигналы, развлекая окружающих. Особенно весело было, когда однажды я везла на верхнем багажнике трёхметровые деревянные карнизы. Не доехав до дома около километра, моя шестёрка устала, выключила двигатель и перестала отзываться на любые действия и слова. Стучать по колёсам - последнее дело. Взвалив на плечо довольно увесистые карнизы, вся из себя элегантная в босоножках и развевающемся летнем сарафане под палящим солнцем я гордо пошла домой, а машинка до вечера осталась отдыхать на тихой тенистой улочке. А однажды по пути с дачи домой на довольно резком повороте не выдержали две подушки двигателя. Они тоже были утомлены жизнью и решили окончить её красиво - на ходу. До дома было километров 50, помощи ждать было неоткуда, поэтому я ехала и ехала, стараясь лишний раз не останавливаться, а педаль газа тихонечко болталась у меня под ногой туда-сюда, туда-сюда. Сейчас смешно, тогда было жутко.
За это лето я похудела на десять килограмм, накачала изрядные бицепсы, все заработанные деньги спускала на ремонт, ездила на тросе не меньше пяти раз, причём последний раз трос цепляли уже за бампер - больше было цеплять не за что. Домкратить машину можно было только на приличной деревяшке, карбюратор был моей любимой игрушкой, любой мелкий ремонт выполнялся с закрытыми глазами.
Зимой шестёрка стояла под снегом. Ездить на ней даже на зимней резине, которую я было решила купить, но потом передумала, всё равно было нельзя - начал проваливаться пол и отрываться салазки. Следующей весной мы расстались - я отдалась общественному транспорту, а чёрная шаха осталась стоять на площадке у дома.
И всё равно это была моя первая машина и самый лучший опыт, которым не многие могут похвастаться.
